На Балтике, подводная лодка 613-го проекта
сдавала задачу №2. Что из себя представляет центральный пост пл 613
проекта во время сдачи задачи – объяснять не надо. Не протолкнуться! Тут
и комбриг и флагмех, тут и флагманский РТС, не считая различных штабных
инструкторов и штатного личного состава.
Экипаж к сдаче подготовился отлично. Все вводные типа: «Пробоина в
первом отсеке», «Пожар в седьмом», «Взрыв атомной бомбы в районе второго
отсека» выполнялись с блеском! Видно было, что комбриг доволен.
Наконец, постановка под РДП (работа двигателя под водой). Чёткое
исполнение команд, комбриг уже поговаривает о возвращении в базу и
вдруг…
- Центральный! – раздалось в переговорке, - пробоина в пятом отсеке!
Командир молниеносно открыл рот, но вылететь команде помешал
комбриг, который проявив такую же мгновенную реакцию, закрыл своей
широкой ладонью командирский рот:
- Владимир Александрович! – произнёс комбриг, обращаясь к флагмеху и
продолжая контролировать рот командира, - а разве у нас есть в это
время «Пробоина в пятом отсеке»?
- Никак нет! – ответил флагмех, развернув свой свиток с планом задачи.
- А кто из офицеров штаба сейчас в пятом отсеке?
- Никого нет.
- Так, что у вас происходит? – убрав руку и медленно закипая, тихим
голосом начал комбриг, обращаясь к командиру. - Что за организация? Что
за самоуправство? А, если бы пробоина была фактическая? Мне кажется, вы
распустили свой личный состав. Кто что хочет, то и творит! Вам не задачу
№2 сдавать, а впору оргпериод объявлять. Разберитесь!
Сжав всё высказанное комбригом в пять секунд и умудрившись втиснуть
туда всё то, что он думает о старпоме и его родственниках, особенно по
материнской линии, командир приказал ему убыть в пятый отсек,
разобраться на месте, доложить и сделать для себя выводы. Старпом
испарился. Но через мгновение в переговорке раздался уже его голос:
- Центральный! Пробоина в пятом – фактическая!
Продулись. Всплыли. Комбриг приказал следовать в базу. Оказалось же
вот что. Пробило патрубок системы охлаждения дизеля и вода начала бить в
борт, а впечатление создавалось, что она поступает из-за борта.
Комбриг долго молчал, затем, видимо проанализировав действия личного
состава и убедившись, что они были правильными, решил продолжить приём
задачи. Он приказал погрузиться и входить в базу по расчётам в подводном
положении (что планом задачи также было предусмотрено). Когда лодка
погрузилась, старпом приказал:
- Осмотреться в отсеках!
- Первый осмотрен. Замечаний нет! – донеслось из переговорной трубы,
идущей в носовые отсеки. Система корабельной трансляции «Каштан» ещё не
была установлена, второй отсек почему-то замешкался и докладывать начал
седьмой. И тут старпом, нервы которого были не пределе, рявкнул в
кормовую переговорку:
- Седьмой! Что вы лезете без очереди? Вы что? Считаете, что я
доклады могу слушать одновременно и из носовых отсеков и из кормовых? У
меня, как у каждого нормального человека, только одно ухо!
Последовала пауза и из седьмого отсека донеслось:
- Товарищ капитан 3 ранга! Командир седьмого – главный старшина Коляда! Я, видимо, ненормальный. У меня два уха…
Центральный «лёг», а комбриг взвился:
- Командир! Даю неделю на подготовку к пересдаче! Никакой
организации! Личный состав матчасть не знает! И разберитесь, в конце
концов, кто у вас двуухие, а кто одноухие!…
Маленькая подробность (вместо послесловия).
Через несколько дней четыре подводных лодки, в том числе и наша,
должны были впервые переходить на север, вокруг Скандинавии. Был выделен
буксир, на котором командиры и штурманы подводных лодок перед переходом
должны были пройти по маршруту, чтобы лучше ознакомиться с проливами
Зунд, Каттегат и Скагеррак, а также со сложной навигационной обстановкой
в этом районе. Из-за повторной сдачи задачи №2 мы в этот
ознакомительный поход опоздали. Командиры и штурманы трёх других лодок в
проливной зоне побывали, а мы нет.
Вопрос: какая лодка пошла головной? Правильно! Наша…
Эпизод второй: «Ещё раз про ухо».
Редко случается, чтобы на судне, уходящем в море, был полностью свой
экипаж. Отпуск, отгулы, свадьба, болезнь троюродного дедушки,
обнаружение лишнего аппендикса и, в результате, в среднем, в каждом
рейсе примерно 30 процентов из «резерва». Так и в тот раз. Из 28-ми
членов экипажа девять были «приписными» и, в том числе: старший механик
по имени Глеб Максимыч и моторист по фамилии Кротов.
Получилось так, что 31 декабря 1976 года мы оказались на траверзе
Таллина. Был я тогда вторым помощником капитана дизель-электрохода
«Комсомольск».
До окончания рейса было ещё далеко, и старпом вместе с боцманом,
секретарём партийной организации судна, обратился с просьбой к капитану:
связаться с «погранцами» и попросить их «открыть границу» для двух-трёх
человек, и разрешить им сойти на берег на пару часов. Думаю, понятно
для чего?
Капитан, Василий Михайлович, милейший и добрейший человек
согласился. Вошли на Таллинский рейд, связались по УКВ с заставой. На
наше счастье дежурным оказался знакомый старший лейтенант. Он всё понял с
полуслова и дал «добро» на три часа для троих. Более того, к нашей
радости он сказал, чтобы шлюпку мы не спускали, а выделенных нами людей
он сам доставит в порт и обратно на своём катере.
Была брошена шапка по кругу, всё что у кого было, было брошено в
шапку и через час с небольшим, с объёмистыми сумками в подошедший катер
спустились: стармех - как старший, боцман - как парторг и третий
помощник – как знаток спиртных напитков.
Поварихи начали прихорашиваться и готовить праздничный ужин, экипаж –
бриться и готовиться к встрече Нового года, а старпом – обдумывать как
переставить столы и кого, и где за них посадить…
Короче говоря, Новый год прошёл на ура! И вот наступило утро 1-го января.
В 07.45 старпом (как известно вахта старшего помощника с четырёх до восьми) объявил по трансляции:
- Очередной смене приготовиться на вахту! - и затем, уже в 08.00. - Очередной смене на вахту!
Через две-три минуты зазвонил телефон из машинного отделения. Старпом взял трубку.
- Алексей Алексеевич! – раздалось в трубке. – Стармех на мостике?
Нет. А что случилось?
- Моторист Кротов на вахту не прибыл. Заболел говорят, встать не может.
- Николаич! – попросил меня старпом, в это время я тоже был на
мостике. – Пока я вахту передаю, сходи посмотри, что там с Кротовым?
К моему великому удивлению Кротов находился в мертвецком состоянии, в
каюте стоял запах привокзальной пивной, и поднять Кротова не смог бы и
строительный кран. Удивление было вызвано тем, что пьяных-то на встрече
Нового года не было! Было много смеха, весёлого шума, были даже Дед
Мороз и Снегурочка, - отлично оттренированные старшим помощником за
весьма короткое время, - а вот пьяных не было. Не было даже, как принято
говорить, неумеренно поддавших.
- Ну, что там? - нетерпеливо спросил старпом, когда я вернулся на мостик. – Как Кротов?
Я доложил.
- Ну…, - произнёс про себя старпом рифму к слову разгильдяй и добавил. – Пошли, Николаич, к стармеху. Пусть он сам со своими мотористами разбирается.
Картину, которую мы увидели, войдя в каюту старшего механика,
описать трудно. Дело в том, что Глеб Максимыч по габаритам напоминал
трёхстворчатый шкаф (да и в самом имени Глеб, по-моему, есть что-то
массивное). Туловище его лежало на койке, как одна из створок, а две
других – та, что ниже спины и ноги, - застыли на ковре каюты. Видимо,
они тоже хотели попасть на койку, но ничего не вышло. Если сравнивать
состояние стармеха и моториста Кротова, можно сказать, что Кротов был
абсолютно трезв.
Отгадка случившемуся находилась здесь же. На столе валялись две
пустые бутылки из-под водки и ещё одна, чуть недопитая. Ясно было, что
стармех утаил эти три бутылки, видимо, в своих необъятных штанах и уже
позже распил их вместе с Кротовым (оба они были с одного судна).
Негодованию старпома не было границ.
- Да, что же это такое? – возмущался он. – Утаить «общественный
напиток»! Да, что же это за моряки? Вот уж правильно говорят, что в
семье не без урода! Ну, я им устрою!...
Разрядившись, старпом выскочил из каюты и быстро вернулся, держа в руках несколько бинтов и большой пакет ваты.
- Подними голову этому динозавру, - приказал старпом и, наложив всю
вату из пакета на левое стармеховское ухо, мастерски забинтовал ему
голову. Явно сказывались медкурсы! (На судах, где доктора нет, его
обязанности исполняет старпом). Затем, совсем уже непонятно для чего, он
взял графин и вылил всю воду на ковёр.
- А это зачем? – не выдержал я.
- Потом поймёшь, - ответил старпом. – Пошли ко мне в каюту. Дождёмся, когда это млекопитающее проснётся.
Ждать пришлось долго. Прошёл час, полтора. Два… Старпом начал волноваться.
Прошло ещё тридцать минут. Старпом не выдержал:
- Может пойдём? Посмотрим, как он там?
И в это время открылась дверь, и в каюту с трудом втиснулся стармех. (помните габариты?).
- Лексеич! Что со мной? – еле ворочая языком спросил он. – Что у меня с головой? Посмотрелся в зеркало и чуть со страху не упал!
Стармеха можно было понять. Представьте, что вы вечером хорошо
поддали, проснувшись утром, ничего не помните, а заглянув в зеркало,
видите в нём незнакомую вам громадную голову, обмотанную бинтами.
- А, ты что, Глеб Максимович, не помнишь ничего? – вкрадчиво начал старпом. – Тебе же Кротов ухо откусил.
- К-какое ухо? – пролепетал стармех.
- Левое, - тихо и спокойно ответил старпом. – Вы вдвоём настолько
нажрались, что уже ничего не соображали. С трудом удалось вас расцепить.
Кровищи было!.. – старпом закатил глаза. – Еле ковёр отмыли. Пришлось
портового врача вызывать. Он сначала хотел ухо обратно пришить, но
Кротов его на ковёр выплюнул и доктор твоё ухо выкинул, чтобы в голову
инфекция не попала.
- Т-так ч-что же мне делать? – зазаикался стармех.
- Да не волнуйся, Максимыч, - широко и дружелюбно улыбнулся старпом.
– Во-первых, док тебе противостолбнячный укол сделал, прямо рядом с
раной; а, во-вторых, проинструктировал меня, как делать перевязки, так
что всё будет в полном ажуре. Только учти! Сказано, чтобы эту повязку
раньше чем через десять дней не снимать.Так что придётся потерпеть.
И тут из своей каюты, которая была напротив старпомовской, вышел капитан. Его глаза, увидевшие стармеха, широко раскрылись:
- Что случилось, Глеб Максимович? Что у Вас с головой?
- К-Кротов, м-моторист, ухо откусил, - жалобно проблеял стармех.
- Что? – удивился капитан. – Ну-ка, зайдите ко мне в каюту! И вы, Алексей Алексеевич и Виталий Николаевич, тоже зайдите.
Зашли, сели. Капитан уже строго обратился к стармеху:
- Доложите членораздельно, Глеб Максимович! Что произошло?
- Членораздельно не могу, - забормотал стармех. – Честно говоря, Василий Михайлович, я ничего не помню.
- Н-да…, - произнёс капитан и повернулся к старпому. - Ну, а Вы,
Алексей Алексеевич, почему сразу мне не сообщили? Почему я об этом
безобразном случае узнаю последним?
- Да вот…, да я…, сейчас вот и хотел доложить, да не успел, – начал
старпом, умело изображая оправдывание и смущение, но капитан махнул
рукой и позвонил на мостик.
- Мотористу Кротову прибыть в каюту капитана! – разнеслось по судовой трансляции.
В каюте все молчали. Капитан старался не смотреть на стармеха и,
наклонив голову, разглядывал свой галстук, а стармех, пытаясь выглядеть
молодцевато, старался держать голову прямо. Обилие же бинтов и ваты
здорово этому мешало и голова то и дело падала то в одну, то в другую
сторону. Раздался стук в дверь.
- Войдите! - произнёс капитан.
Дверь медленно открылась, и в ней осторожно возник помятый Кротов.
- Вызывали, товарищ капитан? – спросил он каким-то замогильным голосом.
- Закройте дверь и подойдите поближе! – ответил капитан. И добавил: - Ну, рассказывайте, что Вы натворили!
Кротов молчал. Было видно, что он мучительно хочет вспомнить, что же он натворил, но ничего не получалось.
- Да, ничего не натворил, - наконец произнёс он, продолжая работать извилинами. – А что?
- Что? – взвился стармех. – Значит, я сам себе ухо откусил?
Кротов вздрогнул.
- К-какое ухо? - услышали мы уже знакомый вопрос.
- Вот это! Вот это! – кричал стармех, для убедительности показывая обеими руками на область левого уха.
Кротов онемел. Затем вторично вздрогнул (видимо, какой-то извилине удалось избавиться от алкоголя) и тихо произнёс:
- Товарищ капитан, - я не нарочно…
- Ну, вот что! – взял слово капитан. – Разбираться будем на берегу. Все свободны! А Вы, Алексей Алексеевич, останьтесь!
Капитан начал было давать указания старпому: что нужно написать
приказ, подготовить радиограмму в пароходство…, но старпом, вежливо
перебив его, рассказал всё как было.
Капитан помолчал, потом сказал:
- Ну, что ж! Глеб Максимович действительно поступил непорядочно.
Ладно, пусть «помучается». Но я, - капитан помахал пальцем. - Ничего не
знаю…
Скрыть что-либо на судне очень трудно. Вскоре, вся команда, кроме
стармеха и Кротова, о розыгрыше знала и обращалась к стармеху, - как к
человеку перенесшему сильную травму, - с подчёркнутым участием. Это
особенно угнетало стармеха.
На второй день он почувствовал покалывание в ухе. К исходу следующего дня появились боли.
- Не бойся, Максимыч! – успокаивал его старпом. – Сам знаешь, когда у
людей ампутируют руки или ноги, им кажется, что они болят. Так что и
твои боли со временем пройдут.
Но боли не проходили. Наоборот, они становились сильнее. Максимыч
умолял старпома снять повязку и посмотреть, что там с раной, но тот был
неумолим:
- Тебе же русским языком сказали, что раньше чем через десять дней,
снимать повязку нельзя! Я тоже хочу есть булки с маслом. А вдруг
гангрена начнётся?
Стармех чах. Он уже не был похож на шкаф, он напоминал пустые
книжные полки. По ночам он стонал, да так громко, что жаловаться начал
уже начальник радиостанции:
- Лексеич! Кончай свой эксперимент. Стармех так орёт, что весь эфир заглушает…
Ну, а Кротов? Кротов тоже чах. Но если стармех чах от «отсутствия»
уха, то Кротов чах от того, что ему очень хотелось отдать стармеху хотя
бы одно из своих «ух», но он не знал, как это сделать.
На шестой день стармех не вышел к ужину, а когда на седьмой,
достигнув размера маленькой тумбочки, он вообще отказался выходить из
каюты, старпом сказал:
- Ну всё, Максимыч! Кончай умирать! Цело твоё ухо. Мы пошутили.
Стармех приподнялся, подошёл к зеркалу и начал осторожно снимать
бинты. Наконец, увидев своё родное розовое ухо, он радостно захохотал, а
габариты его, буквально за несколько секунд, приняли первоначальные
размеры. Проверив, на всякий случай, ухо рукой и убедившись в его
несомненном наличии, стармех вдруг замолчал, глаза его почему-то
налились кровью и, устремив их на старпома, он зловеще произнёс:
- Пошутили? – и громко закричал. – Убью-у!!!...
Алексеич, каким-то особым старпомовским чутьём мгновенно осознал действительность угрозы и выскочил из каюты.
- Зарежу-у!!! – прорычал стармех ещё один медицинский термин и бросился за ним.
Стоять и смеяться команда не могла. Она хрипела и лёжа наблюдала как
шкафообразный Максимыч гоняется за нашим небольшим миниатюрным
старпомом. «Соревнование» прервало лишь появление капитана. Стармех ещё
долго возмущался, кипел и изрыгал ругательства, затем стих и потребовал
себе тройную порцию еды…
Надо сказать, что через несколько месяцев судьба вновь воссоединила
нашего Алексея Алексеевича с этим стармехом. Но это уже другая история.
Классика всегда современна! Гог, Винсент ван. С забинтованным ухом. Автопортрет с отрезанным ухом.
В целях защиты от спама, добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
Если Вы не хотите регистрироваться под своим именем, войдите под логином: anonymous, паролем: anonymous.
( Регистрация, Вход).
